Выработка качеств
У одного племени этнологи обнаружили отсутствие чувства любви: как понятия любви, так и самого чувства «любви» между супругами согласно опросам членов племени. Вышло также, как и с отсутствующим в языках названием цвета: нет слова для чувства, нет понятия, нет мысли, нет накопления состояний и мыслей вокруг этого понятия – нет и самого чувства. Оказалось, что чувство любви имеет социальную, общественную, культурную и даже философскую основу. То же с чувством «любви к родине», «любви к соплеменникам», национальной идентичности, религиозной
Все эти чувства базируются на обнаруженном у аутистов, мыслителей и творцов «чувстве слияния» с неким объектом или субъектом, – когда аутист или йог, например, сливается с камнем, испытывает идентичность с неким явлением, творимым произведением и т.д., – но являются социокультурными фантомами. Это типичные характеристики целостных состояний при слиянии с субъектами и «объектами» мышления и наблюдения. А. Вайз приводит в свой работе пример эксперимента: «Вдруг между мной и камнем камина установилась какая-то связь, я чувствовала общность и любовь. Больше не было границ, не было никакого разделения...» [67]. С. Гроф приводит множество таких «слияний» с самыми разнообразными и неожиданными объектами: «А затем спектр моих переживаний вышел за границы моих актуальных воспоминаний об Индии. Я обнаружил, что стал НАРОДОМ ИНДИИ! Как ни трудно себе это представить с точки зрения обыденного сознания, но я чувствовал себя огромным организмом, разветвлениями и составными частями которого были бесчисленные миллионы людей, населяющих Индийский полуостров. В качестве параллели я могу привести лишь человеческое тело: каждая его клетка является и самостоятельной единицей, и одновременно с этим бесконечно малой частью целого. Сознание и самосознание организма отражает целое, а не отдельные части. Таким же образом я был огромным сознательным единством – населением Индии. Вместе с тем я мог отождествиться с прокаженными и нищими на улицах Бомбея и Калькутты, торговцами сигаретами и жареными орехами, голодающими или умирающими на дорогах детьми, толпой благочестивых участников священных омовений в Ганге или жертвами самосожжений в Бенаресе, нагими садху, лежащими в самадхи в снегах Гималаев, смущенными невестами на брачных церемониях, сказочно богатыми махараджами. Вся слава и вся нищета Индии явились в моем переживании как различные элементы космического организма, божества невообразимых пропорций, миллионы рук которого протягивались ко мне и становились всеми возможными аспектами моего существования. Переживания невероятной глубины и масштаба наполняли мое существо; я чувствовал неописуемую связь с Индией и ее народом...» [138].
