Необходимость самосовершенствования и изменения
br style="page-break-before: always" clear="all" />
Но вот только убедить пациента после пятидесяти с расстройством мышления в необходимости выработки навыка самоконтроля, самосовершенствования, управления, дисциплины мысли и творчества совершенно невозможно. Не говоря уже о том, что выработка навыка в этом возрасте затруднена. Если человека ничто не смогло толкнуть к самосовершенствованию в юности и зрелости, если навык управления своим сознанием, своими мозговыми волнами, своим мышлениям, не говоря уже о мастерстве в этом, не был создан, то пробиваться сквозь фобии и разрушенные хаосом здравый смысл и рациональность уже невозможно.
Посредственность – это выбор. Более того, это выбор еще и сумасшествия.
Несозданные навыки сознания и мастерства мышления не удержат в узде активизацию мышления, воображения, ощущения, активизацию памяти на мысли, чувства, тактильные ощущения, звуки, запахи и т.д. Если пациент не контролировал мышление в юности и зрелости до сорока лет, то ему будет это делать на порядки труднее.
Говорят, что «сон разума рождает чудовищ», но на самом деле это отсутствие контроля мысли рождает чудовищ. А отсутствие контроля над своими взбесившимися чувствами в сочетании с взбесившейся и неконтролируемой мыслью, ничем не обузданной, ни с чем не сравниваемой, ничем не укрощенной, – рождает чудовищный хаос. Проверка адекватности умственных построений требует очень большой дисциплины мысли и самоконтроля. Каждая мысль – это связи между явлениями. Каждая мысль связывает какие-то явления в сознании, даже неправильные. Каждая мысль – осознаваемая модель явления, даже неправильная, которая рано или поздно переходит в визуальную модель. Под гипнозом человек, которому приказали, видит то, чего нет вокруг – пляж, лес, цветы, картины на стене, преграды, и не видит то, чего ему приказали не видеть – конкретного человека, конкретные предметы и т.д. Сложные психологические эксперименты с восприятием, например с инвенторами (оптическими приборами, извращающими зрительное восприятие), показывают, что любое восприятие проходит внутреннюю обработку – искаженная прибором тарелка с водой, то есть вывернутая наизнанку – процесс физически невозможный, воспринимается испытуемым уже не как вода, а как железо. А вовсе не как неподвижно висящая размазанная по неестественно выпуклой тарелке вода.
